Россия в XXI веке. Русские вопросы.

 

На первый взгляд, на рубеже нового тысячелетия Россия не только сумела выйти из полосы социальных катаклизмов, но начинает справляться с  последствиями выпавших не ее долю жестоких потрясений. Многим внушило оптимизм и последнее (10.05.06) послание В.В.Путина. Первоочередными задачами были обозначены укрепление обороноспособности страны и преодоление демографического спада (за счет «подъема» российской семьи). Вместе с тем, в нашем государстве объявлена «беспощадная война коррупции» и уже реализуются четыре национальных проекта. При этом власть предержащие продолжают рассматривать демократию как оптимальный путь развития России и этот курс официоз выдает за цивилизационный выбор нашей страны. Однако, никакого «выбора» не было и в помине. Жителей России поставили перед фактом свершившихся перемен и обязали идти в ногу со всем «цивилизованным миром»...

Ниже дан вариант частного (без претензий на «научность») анализа злободневной российской проблематики и современной русской действительности. Это попытка оценки происходящего в стране с неискаженной национальной точки зрения (которая, в конструируемом у нас нынче социуме квалифицируется чем-то вроде «клерикализма» и  «нонконформизма» рассерженных маргиналов).

I

По глубокому убеждению автора этих строк, Российское Государство развивается сейчас вне здравого учета накопленного тысячелетнего опыта России и ее национально-религиозной традиции, с которой категорически несовместима насаждаемая сегодня система ценностей. Больше того, в ней решительно невозможна по-настоящему осмысленная и полноценная жизнь русского народа!

Для русского человека (русского не по названию, а по сути) деньги никогда не являлись высшей ценностью, чему свидетельством – вся наша многовековая история. И даже заразившись духом меркантилизма, осуетившись и обезверившись, мы, тем не менее, все равно не сможем адекватно адаптироваться к навязанным нам теперь «нормам» капитализма. И, несмотря на явный кризис нашего национального самосознания и массовую дезориентацию россиян, в большинстве своем они всеж-таки не станут исповедовать насильственно внедренный в их общественное сознание потребительский идеал. А уж тем паче – идеалы обогащения любой ценой. И никогда русская душа не признает индивидуализм в качестве главного жизненного принципа (неотъемлемую часть главенствующей сейчас идеологии, утверждающей культ личного успеха, карьеры и свободу стихийного произвола). По существу ведь, нас понуждают жить по «закону живота: пищи и насыщения», призывая руководствоваться исключительно «интересами живота и того, что ниже» (по слогу Августина Блаженного). Именно к тому склоняет нас официальная идеология, импортированная в Россию от исторически чуждой нам западной цивилизации, уже давно и привычно живущей под лозунгом: «Все на продажу!» (отсюда и бесконечное третирование нашей психики «на правах рекламы», тотальной и вульгарно-изощренной).

Вот и мы получили теперь абсолютную коммерциализацию всего и вся – образования, медицины, культуры, спорта и т.д. Русскую жизнь всесторонне «капитализируют», подчиняя не присущим ей прагматичным и рациональным началам, беспрестанно (под предлогом «требований современности») уродуя психику россиян умопомрачающим информационным потоком. А между тем мы скорее вымрем, нежели вправду усвоим образ жизни (мораль и стереотипы) западного общества с его материализацией всяких человеческих отношений, измеряемых деньгами. Это недвусмысленно подтверждают, к примеру, выводы о причинах нашего нынешнего демографического состояния, сделанные целым рядом российских ученых (В.Гударовым, И.Гундаровым, С.Перевезенцевым и мн.др.).

И, к слову, здесь нам вряд ли помогут «национальные» путинские проекты, –  национальные формально, ибо они предназначены для населения России вообще, игнорируя первоочередность реализации насущнейших интересов и этнические особенности ее государственнообразующей (русской) нации (из 142 российских национальностей пребывающей в самом катастрофическом положении; она попросту вымирает, сокращаясь в численности не менее чем на 2000 чел. ежедневно). Но главное, на сегодня остается непонятным, каким образом в этой, «демократической» России будет осуществлена не терпящая дальнейших отлагательств национальная самоидентификация русского этноса, если учесть, что непременное тому условие есть осознание им Православия как корневой основы всей его жизни? При заведомо безрелигиозном основании демократии в решении этого вопроса закономерно возникают воистину фундаментальные трудности!..

Однако, данное обстоятельство, похоже, нисколько не смущает наши правящие «верхи». Тот же В.В.Путин уверенно заявляет, что демократия в сегодняшнем мире «является наиболее эффективной государственной формой» (из выступления президента от 27.04.05). Стало быть, нам придется и дальше расхлебывать результаты ее утверждения в стране, перестраивая свою жизнь на западный лад. Именно так, поскольку как раз национальное существование русского народа в сложившихся условиях не представляется возможным. И, прежде всего, в условиях фактической духовной оккупации России и дальнейшего заимствования неприемлемого для нас западного опыта. Когда в государстве введены чуждые нашей традиционной морали экономические формы (обусловившие массовую люмпенизацию российского населения) и культивируются пагубные для наших людей ценностные ориентиры, приняв которые, они должны усвоить идеалы «общества потребления» (в коем само потребление становится основной целью человеческого бытия) и приучиться «жить для себя», – что для русского человека всегда было делом немыслимым.

И это при том, что у нас уже утеряна внутриэтническая консолидация и налицо крайне опасное размежевание общественного мировоззрения. Мало того, мы теперь уподобились моральным рантье, проживающим накопленное предыдущими поколениями россиян. Выражаясь словами нашего знаменитого церковного иерарха, «словно в насмешку, мы живем сегодня ценой крушения величайшей державы мира – не нами созданной – проедая и пропивая остатки исторического наследия, оставленного народу русскому его славными предками»[1]... Скопировав политико-экономическую структуру Европы (которая, кстати, в практически принятой ею конституции «общеевропейского дома» исключила даже упоминание о христианских корнях европейской цивилизации), наши прежние управители привили России и вытекающие оттуда проблемы потерявшего все системообразующие факторы умирающего метаэтноса. Но если Запад не хочет, да и не может вернуться к своим традиционным ценностям, то мы пока еще (слава Богу!) можем. И в первую очередь, из-за отсутствия у нас реформации Церкви. Впрочем, на текущий момент саму возможность восстановления исторической преемственности русской жизни подавляющее большинство наших соотечественников воспринимает как химеру либо утопию. И такая реакция людей понятна, особенно ввиду строительства у нас пресловутого «правового общества», к которому (априори) призвали народ. Тем не менее, сомнительность подобного предприятия в России (знаменующего собой тенденцию упрочения общенационального отрыва русских от их исконных традиций) будет нелишне обосновать двумя короткими ремарками.

Скажем, на том же Западе, выпестовавшем указанное общество, обязательность его наличия продиктована предельным ослаблением там социального инстинкта, сопряженным с осознанным вероотступничеством людей – во имя сытого живота. А если принять во внимание, что именно «религия концентрирует в себе все национальные запасы инстинктов, эмоций и морали», то должно быть ясно, что ее «умирание» означает «прежде всего, умирание национального инстинкта, смерть инстинкта жизни»[2]. А вот тогда-то и «вступает в свои права эпикурейское смакование последних радостей жизни, которое с такой блестящей полнотой выражено у Анатоля Франса: ведь после нас все равно потоп. И тогда вступают в свои права пункты и договоры: неверие в Бога невозможно без недоверия к человеку» (Иван Солоневич)[3].

А ведь у нашего народа, бесспорно, иная ситуация!

В свою очередь, с православно-церковной точки зрения, «общество, созданное на человеческом праве, никогда не сможет слить людей воедино. Единение разрушается себялюбием, эгоизмом, а право не уничтожает эгоизма; напротив – только утверждает его, охраняя от покушений со стороны других людей. Цель государства, основанного на праве, в том, чтобы создать по возможности такой порядок, при котором эгоизм каждого его члена находил бы себе удовлетворение, не нарушая в то же время интересов другого. Путь к созданию такого порядка может быть один – некоторое ограничение эгоизма отдельных членов общества. В этом неразрешимое противоречие права: оно утверждает эгоизм, но оно же и ограничивает его. А потому общество, основанное на человеческом праве, всегда носит в себе самом семена своего разложения, ибо оно охраняет эгоизм, который постоянно разъедает и разрушает всякое единение...» (Епископ Иларион).

Вместе с тем, поистине непреоборимое препятствие на пути возвращения нашей жизни в ее историческую колею заключено в строго атеистическом характере демократической российской государственности, предусматривающем принципиальное разделение Государства и Церкви, выступающих «носителями полярных культурных архетипов – чувственного и духовного, усугубляя раздирающие общество противоречия»[4]. Именно это Государство узаконило лукавый «мировоззренческий плюрализм» и благословило средства массовой информации на сущую психологическую войну против своего же народа. И вот целых полтора десятилетия как они, цитируя приснопамятного митрополита Иоанна (Снычева): «с маниакальным усердием продолжают разрушать традиционный русский семейный уклад, пропагандируя в среде молодежи культ насилия и богатства, бесстыдства и прожигания жизни» (из статьи «Чтущий да разумеет...»). Причем, этому не видно конца!

И, наконец, легитимация многопартийности в России будет только усиливать и без того радикальное расслоение общественного сознания. А ведь наше национальное сознание, восходящее, как известно, к традициям крестьянской общины, всегда было коллективистским, общинным...

И уж если говорить о «стержне» всей нашей истории, то это, без сомнения, Православие. Русская цивилизация искони основывается на соборных (духовных), а не на индивидуалистических (бездуховных) ценностях. И хотя от первых мы изрядно отдалились, – они все равно

остаются нам ближе, нежели последние, утверждая которые, мы теряем и страну и самих себя, т.е. собственно народ. Тем более что, «несмотря на деформацию основ» нашей цивилизации, «на генетическом, бессознательном уровне связь времен между прошлым и настоящим никогда не прерывалась» (Л.Г.Ивашов)[5]. И это прошлое неопровержимо свидетельствует, что только православное миросозерцание, с его установкой на Добро, Красоту и Любовь в их высшем понимании, «дает наиболее полный ответ на вопросы, которые ставит перед собой русский человек»[6]. Причем, как справедливо указывает в своей книге С.В.Перевезенцев, «сознание русского народа по своей природе было и остается глубоко религиозно-мифологическим»[7]. Вот почему и «любая идея, затронувшая струны русской души, моментально мифологизируется», нередко становясь «объектом бездумного поклонения. Коммунизм, светлое анархическое будущее, культ научного знания – эти, казалось бы, далеко не религиозные, даже атеистические идеи, тем не менее, превращались в очередного идола, требующего безусловного почитания. Настолько велика всегда была потребность русского сознания в вере в Высшие идеалы»[8].

Между тем, целенаправленная «цивилизаторская» деятельность наших государственных управленцев прямо выдает их неодолимое стремление к полной подмене архетипических, базовых (духовных) ценностей России – «потребительскими» и «общечеловеческими ценностями» безрелигиозного западного гуманизма с окончательным и бесповоротным обращением россиян в толпу «потребителей». Этот вопиющий факт наглядно и убедительно демонстрирует, что мы не имеем национально мыслящей власти. Будь по-другому, все обстояло бы совсем иначе. Например, перестав стимулировать процесс неудержной морально-этической деградации страны, она незамедлительно и официально признала бы Православие нравственно-организующим, скрепляющим началом в жизни русского народа, полномасштабно вернув в нее, а, соответственно, и в сознание людей великий и непреходящий духовный смысл бытия.

Но, разумеется, тут не должно быть никаких иллюзий, ибо мы живем в системе светского, «теплохладного» государства, культивирующей секулярное (обезбоженное) индивидуальное, общественное и групповое сознание, ориентируемое, преимущественно, на мамону. Следовательно, вышеозначенный шаг со стороны этой «демократической» власти исключается в принципе. И, пожалуй, наиболее болезненно сейчас воспринимается даже не ее, по существу, космополитическое содержание, а очевидная атрофия (в целом) нормального национального чувства у нашей разномастной политической элиты. В общем-то, тем и объясняется столь примечательное невнимание высших эшелонов власти к практическим нуждам и интересам подлинной, исторической (а не выдуманной кем-то) России. На деле там, хотя и декларируют неоспоримым приоритетом ее «национальные интересы», однако, вольно или невольно, но рассматривают их с некой «общечеловеческой» точки зрения. А здесь неизменно решающими факторами становятся: влияние технотронной цивилизации, давление «мирового сообщества» и мнение помешанного на либеральных ценностях «прогрессивного человечества». И никакой национальной идеи в данном случае быть не может. Она либо вытравливается, либо утрируется. Такое положение вещей, конечно же, на руку Западу, неимоверно заинтересованному в российских ресурсах (для пресыщенного, но продолжающего безудержно потреблять «золотого миллиарда») и чрезвычайно незаинтересованному в обретении Россией ее былого величия...

В контексте изложенного необходимо подчеркнуть, что Россия исторически сформировалась как главный носитель христианских ценностей и столетиями была главным форпостом Православно-Славянской цивилизации в мире. И накопленный страной гигантский запас ресурсов (благодаря которому ей и удалось выстоять в XX веке), она накопила именно в период всеохватывающего воцерковления жизни русской нации. Как раз тогда, когда та осознавала свою миссию «народа-богоносца». А духовные основы русской государственности служили залогом созидающей планетарной роли России, ее охранительной функции – «удерживающей» мир от зла. И поучительнейший урок нашей истории состоит в том, что «материализация» русского самосознания и наша измена православным христианским идеалам, неотвратимо разрушает самую душу русского человека, приводя к утрате им своей национальной идентичности и обращению его, как очень точно подметил Н.Я.Данилевский, «в ничто – в негодную тряпку». Кстати сказать, прежде всего, православное мировоззрение дает нам стойкий иммунитет против отвратительной национальной спеси и воинствующего шовинизма, а, одновременно, надежно защищает нас от паралича национальной воли и вырождения под натиском всевозможной «космополитической нечисти». Иными словами, здоровое национально-религиозное самосознание русского народа есть первейшая и абсолютная гарантия от проявления в нем одинаково губительных крайностей – космополитических и националистических (нашедших сегодня свое уродливое выражение в лице так называемых «скинхэдов»).

Таким образом, вся многовековая история русского народа ясно показывает ему, что неустранимым условием развития национальных форм его бытия и сознания является их православный фундамент. Тем самым всецело обеспечивается и устойчивость нашего национального существования и сохранение нами нашей национальной специфики, которая фактически сложилась под влиянием религиозно-нравственных начал русской жизни. Здесь впору выделить, что этнической доминантой русской нации стало Православие, определившее переход этнокультурного многообразия славянских племен в целеустремленное единообразие русского этноса. И это оно, осветив его жизнь высоким духовным идеалом, определило генетическую заданность русских. А их тотальное воцерковление, в свою очередь, обусловило феноменальную жизнестойкость и живучесть нашего народа, беспрерывно питая его, по И.А.Ильину, «могучий и здоровый государственный инстинкт». И так русский народ веками нес добровольно взятое им на себя религиозное служение, выступая хранителем и защитником святынь веры – краеугольного камня нашего исторически сформировавшегося национального самосознания. Его главные качества воплотились в русской державности, соборности и «всечеловечности». Вот оттуда исходит и неизбывная культурная открытость русских людей, и уникальная способность русской культуры к объединению и примирению других культур. Причем, именно державная соборность русского народа, заключающаяся для него в духовном и государственном единстве, обеспечивала межнациональное сплочение, основываемое не на силе и принуждении, а на мировоззренческой общности и духовном родстве. И, безусловно, следует отметить, что лишь исключительно благодаря наличию в России качественно такого национального ядра, она и «творила (вокруг него) тот уникальный по своему многообразию и самобытности полиэтнический, поликонфессиональный сплав культур, народов и племен, который, как нельзя лучше свидетельствует о ее просветительской, объединительной и миротворческой миссии»[9].

К великому сожалению, теперь уже совсем очевидно, что данному предназначению соответствовала, в сущности, только традиционная Россия с ее православно-монархической государственностью, окрещенные коммунистическими идеологами «тюрьмой народов» и «гнилым царизмом». А это ведь в ней естественным образом были найдены взаимоприемлемые формы сожительства самых разных народностей, в результате чего мы и получили, без преувеличения, колоссальный опыт мирного сосуществования множества проживающих в стране народов. Однако же в настоящее время для «свободной» многонациональной России архиважное значение приобрел как раз вопрос сохранения межнационального единства. О том, насколько он актуален, мы вынуждены судить по небывалому обострению отношений между народами, живущими на территории бывшего Союза, и кровавым межэтническим конфликтам на постсоветском пространстве...

В этой связи уместно напомнить, что в добольшевистской России, скажем, в ее последнее столетие, любое российское правительство (за исключением «временного») неукоснительно и безоговорочно содействовало усилению и развитию основного (русского) племени. Прекрасно осознавая фатальные для страны последствия его ослабления. А как следствие «той» национальной политики – и неуклонно росла численность русского населения. Показательны подсчеты нашего великого ученого Д.И.Менделеева, согласно которым, во второй половине XX века число русского народа должно было достичь 400 млн. человек (со 125 млн. в конце XX в.)!..

Итак, в идущей своим собственным путем России, в отличие от нынешней, не существовало проблемы межнациональных отношений и не имелось даже намека на межконфессиональное противостояние, а тем более на межрелигиозные конфликты. В том и состояла «особенность» русского государственного строительства, его «основная черта», столь замечательно и верно выраженная выдающимся представителем русской консервативной мысли Иваном Лукьяновичем Солоневичем. «Ни одна нация в истории человечества, – констатирует Солоневич, – не строила и не постигла такой государственности, при которой все втянутые в орбиту этого строительства нации, народы и племена чувствовали себя – одинаково удобно или неудобно, – но так же удобно или неудобно, как и русский народ. Если было удобно – было удобно всем, если было неудобно – то тоже всем»[10].

Он же обращает наше внимание, в частности, на то, что «если исключить два очень больных вопроса, польский и еврейский (обусловленные сугубыми причинами объективного порядка, прим. В.П.), то никаких иных «национальных вопросов» у нас и в заводе не было. Никакой грузин, армянин, татарин, калмык, швед, финн, негр, француз, немец, или кто хотите, приезжая в Петербург, Москву, Сибирь, на Урал или на Кавказ, нигде и никак не чувствовал себя каким бы то ни было «угнетенным элементом» – если бы это было иначе, то царскими министрами не могли быть и немцы, и армяне...»[11].

Далее целесообразно процитировать еще одно резонное замечание Ивана Солоневича, отметившего, что в Российской Империи «финский тропарь, узбекский дехканин или зырянский охотник были свободнее русского мужика – хотя бы по той простой причине, что воинской повинности они не отбывали. А во всем остальном они были совершенно равноправны. Великое тягло государственной обороны из века в век падало главным образом, на великорусские и малорусские плечи, – и при Олеге и при Сталине, – и при Кончаках и при Гитлерах. Но мы никогда не воевали наемными армиями, никогда не зарабатывали ни на рабах, ни на опиуме, и никогда не пытались становиться ни на какую расовую теорию. Очень нетрудно установить очень близкое родство между английским «долгом белого человека» и «немецкой высшей расой». В Российской Империи не было не белых, ни высших рас...»[12].

И самое время привести некоторые фактические сведения о России Царей, оболганной в советский период большевистскими инсинуациями, а ныне активно обалгиваемой и дискредитируемой всякими измышлениями о ней и откровенной мифологией историков либерального (западного) толка, – и впрямь преуспевших в ее очернительстве (по сути, они все идеологизируют общественное сознание, усиленно препятствуя возвращению в него нашей исторической памяти). И сразу надлежит сказать, что «та» Россия, бесспорно, не была «раем». И она действительно заболела,– а иначе бы не сокрушилась. Но она и совершенно точно не была «адом», как подают ее либерально-большевистские фальсификаторы, оценивающие ее неизменно с нерусской точки зрения (как, впрочем, это продолжает делать и вся наша либеральная интеллигенция, по замечанию С.Перевезенцева, предлагающая народу «только один выбор, лежащий в русле гуманистической парадигмы: капитализм или социализм»[13]; недаром еще в середине XIX в. блестящий русский публицист М.Катков усмотрел «варварство России – в ее «иностранной» интеллигенции», сознательно оторвавшейся от русских корней, традиций и веры).

Начнем же с того, что в начале XX столетия страна наша находилась на одном из первых мест в мире по темпам экономического роста. Как пишет в своей фактологически безупречной монографии О.А.Платонов, «специалисты, основываясь на анализе промышленных мощностей России и среднегодовых темпах роста продукции, предсказывали России выход к 1930 году на один из передовых рубежей мирового хозяйственного развития»[14]. К примеру, известный западный экономист-аналитик Э.Тей утверждал, что «к середине настоящего века Россия станет выше всех в Европе как в отношении политическом, так и в области финансово-экономической». Другими словами, в 50-е г.г. минувшего столетия российская промышленность была бы, как минимум, на порядок больше чем промышленность СССР. Притом, достигнуто это было бы, однозначно, без тех чудовищных затрат, крови и грязи, что сопутствовали советской «индустриализации» страны. Стоит особо подчеркнуть, что невиданных экономических успехов Россия добилась именно вследствие наличия в ней духовных, христианских основ ее государственности, которым абсолютно не противоречило «соединение преимуществ традиционной национальной культуры хозяйствования с преимуществами, связанными с внедрением новейшей техники и технологии»[15].

Кстати, такого рода «новации» получили распространение в царствование Александра III, оценивая которое, С.Перевезенцев заключает, что в эту эпоху была «доказана великая и непреложная вещь – все стенания либеральных экономистов о том, что экономика развивается только в либерально-демократических странах и по либеральным лекалам, оказались ложью! В России главным условием экономического подъема является духовно-созидающая, крепкая, национально ориентированная и консервативно настроенная государственная власть!»[16]. По признанию Солоневича, лишь в условиях такой власти «граф С.Ю.Витте имел возможность в очень невежливом тоне сказать представителям русской промышленности: «Русское правительство заинтересованно в промышленности и рабочих – но никак не в ваших, господа, прибылях». И русский капитализм понимал, что он является только «служилым элементом» в общей стройке страны, а не «диктатурой над пролетариатом», какою стал социализм. Или диктатурой одной интеллигентской теории над всеми проявлениями человеческой жизни, какою стал марксизм»[17]. Добавим к этому, что в Царской России доминировала здоровая «свободная конкуренция частного хозяйства, земского, городского, кооперативного и артельного – причем государство в равной степени помогало всем, кто умел работать»[18]. Увы, но по адресу современной российской «демократической» государственности произнести подобные слова, наверное, ни у кого не повернется язык...

Продолжая далее, вспомним также, что социальное законодательство Императорской России было самым совершенным в мире. Не случайно в 1912 году президент США Вильям Тафт засвидетельствовал перед представителями России: «Ваш император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое государство похвастаться не может!». Кроме того, согласно принятой тогда императорской программе народного образования, уже к 1923 году мы должны были стать страной всеобщей грамотности. И вот, наконец, совсем уж немыслимый для нынешней России факт ее не очень-то и далекого прошлого. До I мировой войны она «была единственной страной в мире, которая приближалась к автаркии, т.е. имела такой хозяйственный уклад, который позволял ей самостоятельно и полнокровно существовать независимо от иностранного ввоза и вывоза»[19] (поэтому и из всех стран, – участниц той, первой глобальной войны, – она одна не вводила карточной системы). Остается сказать лишь, что как раз монархическая Россия была инициатором создания Лиги Наций и Гаагского Трибунала и первой предложила миру разоружение. Можно было бы напомнить также об уровне русской дореволюционной культуры и науки. Но об этом, пожалуй, общеизвестно. Во всяком случае, в сознании нынешних россиян о том имеется гораздо более конкретное представление, чем об «историко-политической основе России». А именно – о «живом, органически-историческом, русско-наследственном понимании Государства», которое, согласно определению величайшего русского мыслителя Ивана Ильина, «не есть механизм состязающихся корыстей, но организм братского служения, единение веры, чести и жертвенности»[20].

«Мы не можем мыслить государство по трафарету западных демократий, как общение интереса и конкурирующих классов, – предупреждал нас Ильин. - Мы мыслим его как общение братского служения, как единение веры, чести и жертвенности. Такова древняя традиция русской государственности, еще от эпохи татарского ига; традиция, внушенная нам Православием и закрепленная пространством и суровым климатом. Россия выходила из всех своих исторических бед именно силой этой традиции; и сокрушалась внутренне и внешне, как только теряла ее и выходила из нее...»[21]

Обо всем этом мы (русские) забывать не вправе. И просто обязаны отчетливо понимать – к чему ведет разрушение традиционных устоев нашей национальной жизни. Особенно теперь. Когда нас планомерно «вживляют» в непреодолимо и безнадежно чужой нам цивилизационный контекст. Последовательно и целенаправленно подводя под наше национальное существование заграничный фундамент. С неостановимым упорством, методично развивая в нашем сознании евро-американские стереотипы и стандарты мышления и поведения. Всячески убеждая нас (намеренно дезинформируя, и дезориентируя отупляющей идеологической заумью) в несостоятельности, либо даже в отсутствии нашего собственного, веками проверенного базиса русского бытия.

Таким образом, Россию столкнули таки на путь «Демократии», «Гуманизма», «Прогресса», ориентирующий ее на западную модель технического развития и социально-политического устройства. И тут не требуется особая компетентность, дабы уяснить, что данный курс закономерно предполагает окончательное уничтожение традиционного уклада русской жизни, а вслед за ее неминуемо всеобъемлющей «гуманизацией», – полное разложение нашего национально-религиозного самосознания, наше национальное обезличение и упразднение национальной (культурной) самобытности русского народа.

Строго говоря, стараниями наших же управителей, перед нами с неизбежностью открывается вполне конкретная перспектива необратимого внутреннего перерождения нашего народа, общества, государства. И едва ли это будет Россией...

II

Приведенные выше данные из жизни добольшевистской России даны были еще и с целью акцентуации нашего внимания на таком, в сущности, очевидном обстоятельстве, что если и было «плохо» в России Царской, исповедующей Христа, то уж явно не стало лучше в ней, призванной исповедовать сначала коммунистическую квазирелигию (с ее безумной идеей построения «рая» на земле), а затем – полностью заимствованную у Запада гуманистическую псевдорелигию человекобожия (с ее апологией скотски-сытого и эгоистичного существования, в котором Бог – человек, а религия – материально обеспеченная жизнь).

Не захотев (и это надо признать!) чтить Царя, мы были принуждены именно чтить Ленина-Сталина (со всеми последующими выдвиженцами «политбюро»), а сейчас фактически принуждаемы чтить уже и либеральные «ценности» (чья легитимность будет лишь неослабно способствовать дехристианизации России). И если инициированный в советское время процесс неумолимого духовного разложения народа внешне сдерживался сохраненными большевиками коллективистскими основами русского бытия, а так же «моральным кодексом строителя коммунизма» (хотя и бездуховно, но все же дублирующем евангельские заповеди), то при демократии, когда сразу выбили все «подпорки», а в весь государственный организм впрыснули «яд либерализма» – общество наше попросту «посыпалось». А в результате, как логическое следствие «демократизации» России, – «нация умиранием реагирует на навязывание ей чуждых жизненных ценностей, на ломку психологического архетипа, на смену критериев добра и зла, на уничтожение ценностей, заложенных с детства, на формирование ощущения национальной ущербности...» (И.А. Гундаров).

Однако, наша власть, похоже, ни о какой реорганизации сегодняшней государственной структуры даже не помышляет. А это значит, что официальной идеологической доктриной современной России останется либерально-демократическое мировоззрение. А нашу жизнь будут и дальше «обустраивать» сообразно нерусским императивам – во имя «интеграции в «мировое сообщество» и, по-видимому, в угоду американскому экспансионизму и сырьевым вожделениям западного мира. Внушая при этом, что выбирать мы можем лишь между коммунизмом и демократией. И эта ситуация ставит Россию в положение, по сути, между Сциллой и Харибдой.

Когда-то, более полувека назад, Иван Ильин пророчески предостерегал своих соотечественников: «Если что-нибудь может нанести России, после коммунизма, новые тягчайшие удары, то это именно упорные попытки водворить в ней после тоталитарной тирании – демократический строй».[22] К несчастью, так оно и случилось...

Остается надеяться, что, с одной стороны, в «верхах» все же возобладает понимание антагонизма между западной и русской цивилизациями, неустранимости их духовной коллизии. И придет, наконец, осознание той истины, что мы просто неспособны вписаться в культурный код западной «потребительской» цивилизации. Что для России «абсолютно бесперспективен догоняющий путь развития, ориентированный на достижение равных с ведущими государствами Запада и Японии макроэкономических показателей»[23]. Как было подчеркнуто в данной связи в коллективной монографии группы наших ученых и специалистов по геополитике, «успех на этом пути невозможен» как «из-за недопустимо продолжительного исторического периода преодоления отставания», так и «из-за неспособности нашей планеты обеспечить ресурсами все человечество для проживания по стандартам западного потребительского общества»[24]. И там же отмечалось, что «теория догоняющего развития игнорирует главное: моральную устарелость той модели технического развития, которая в свое время обеспечила рывок Запада, но сегодня ведет весь мир к тотальной экологической катастрофе»[25].

С другой стороны, - и это, несомненно, для нас главное, – в сегодняшних условиях мы, по слову И.А.Ильина, именно «должны надеяться на Бога, на духовные силы национальной России и на самих себя, верных Богу и родине. И только; этого довольно и больше надеяться нам не на кого»[26]... Кстати, Ильин прямо пишет, что «кризис, переживаемый нами, не есть только политический или хозяйственный кризис, сущность его имеет духовную природу, корни его заложены в самой глубине нашего бытия»[27]. А, как мы знаем, у русского народа оно было православным. Учтя все это, попробуем взглянуть на наши теперешние нестроения в свете следующих фактов (взывающих, прежде всего, к здравому смыслу не только наших нынешних маловеров, но даже самых закоснелых атеистов).

И, во-первых, это факт воскресения Христова – самое непосредственное и безусловное подтверждение того, что Бог есть, поскольку, – лишь только Бог мог воскреснуть. На настоящий момент собрано не менее двух сот тридцати совершенно надежных свидетельств о воскресении Христа (из них двести десять было насчитано в 20-е г.г. непревзойденным знатоком римской античной литературы академиком И.В.Нетушилом). Означенный факт признали, в частности, римский историк Иосиф Флавий, биограф правителя Иудеи грек Гармизий, выдающийся сирийский врач Эйшу (современники и свидетели евангельских событий) и даже – один из «отцов» научного атеизма Фридрих Энгельс (который, на склоне лет, под влиянием новейших Каппадокийских открытий, безоговорочно соглашается с подлинностью воскресения Христа в предисловии к последнему прижизненному изданию своих сочинений).

«Воскресение Христа, – писал крупнейший знаток античности академик В.П.Бузескул, – подтверждено историческими и археологическими находками с такой же несомненностью, как существование Иоанна Грозного и Петра Великого». А сейчас добавим к сему, что Православная Церковь «правильно славит Бога». Насколько это так, позволяет судить ежегодное чудо схождения Благодатного Огня, свершающееся в Иерусалимском храме Воскресенья. И этот Огонь сходит только в Великую Субботу и только на Православную Пасху. Причем, исключительно по молитвам православного Патриарха! Таково самое убедительное свидетельство торжества Православия.

А ведь русский народ столетиями являлся главным носителем и хранителем именно христианского национального самосознания. И он же в 1613 году дал обет Богу быть верным Дому Романовых до Второго Пришествия. В 1917 году «удерживающий» русский царь был свергнут. Соответственно, русский народ как соборная личность лишился благодати Божией и подпал под поистине бесовскую власть. Таким образом, трагедия России в XX веке и ее сегодняшняя, по существу, катастрофическая ситуация, имеет сугубо духовную первопричину (как раз на нее и указывает вышеприведенная цитата Ильина).

И касаясь вопроса о воссоздании монархии в России, со всей определенностью можно сказать, что на сегодня, когда в общественном сознании еще даже не отделено русское от советского, она была бы полнейшей фальсификацией. У нас она возможна лишь при надлежащем уровне религиозного правосознания народа, ибо Царь в России может быть только как Божий помазанник! По утверждению митрополита Кирилла, «монархия в сегодняшней России была бы профанацией, так как этой форме правления не соответствует нравственное состояние страны». Следовательно, для возрождения монархии «нужно менять свою жизнь и жизнь своих детей и внуков, воспитывать наш народ и снова его нравственно поднимать». Без этого нам не обойтись в любом случае, ведь – «какой быть России, и вообще быть ей или не быть, это все зависит от нас»[28].

III

Усвоив же предыдущую мысль, мы, разумеется, должны быть готовы к тому, что в настоящих условиях,– при установленном у нас демократическом строе,– никакие «демократы-государственники» не решаться аннулировать самих принципов демократии, как не откажутся они и от самой либерально-демократической идеи. А посему нам никуда не деться от предопределенного этой ситуацией целого комплекса практически неразрешимых проблем, требующих все-таки более конкретного прояснения.

В первую очередь, страна наша будет пожинать плоды настойчивых и планомерных усилий властей по «усовершенствованию нашего юридического мышления в западноевропейскую сторону», их неотступных попыток добиться от нас аналогичного принятому на Западе отношения к закону (что неудивительно при нашей секуляризованной государственности и всецелой нацеленности «верхов» на построение «правового государства» и «гражданского общества»). Излишне говорить, что провозглашением этого курса начисто проигнорировали традиционную веру русских, их правосознание, мораль, а также исконно монархическое предпочтение данного народа, его сегодняшнее инстинктивное и естественное тяготение к сильной, национально осознанной власти.

Еще Л.А.Тихомиров (наш выдающийся теоретик монархизма), настаивая на бесперспективности утверждения в России западноевропейского «правового регулирования», подчеркивал, что «никогда русский человек не верил и не будет верить в возможность устроения жизни на юридических началах»[29]. О том же самом предельно понятно и убедительно сказал И.А.Солоневич, отметивший в русском отношении к закону, к праву и к юриспруденции,– «одно из общепринятых и общепризнанных отличий нашей психологии от западноевропейской»[30].

«Русское мировоззрение отличается от всех прочих большим доверием к людям и меньшей любовью к законам»,– пишет Солоневич. И поясняет, что «доверие к людям сплетается... из православного мироощущения»[31]. Тем самым нам было указано на истоки нашей «особой» ментальности. А именно – на православную основу русского сознания, которая на генном уровне все еще определяет наш психический стереотип и продолжает влиять на нас независимо от состояния нашего национального самосознания. Сохраняя прежнюю, православную направленность нравственного, морального, этического и правового мироощущения современного русского человека. Вследствие чего для него до сих пор внутренние нравственные принципы остаются выше формального закона. Ведь мы всегда беспрекословно подчинялись лишь тем предписаниям власти, которые были сообразны требованиям нашей традиционной морали и этики (основанных на евангельских заповедях). Но если им не соответствовали «буква и дух» писаных людьми законов, они никогда и никем не соблюдались.

Вообще же, фундаментальное свойство русского сознания таково, что оно «не может жить просто так, но только во имя четко сформулированных целей и ясно осознанного, сердцем и разумом принятого смысла бытия»[32]. Его носителя «от начала заботило лишь одно: как сделать так, чтобы жить... по правде, а стало быть – по справедливости, которая предполагает прежде всего установление гармонии как в душе человека, так и в его отношении к ближним своим, к окружающим его людям, да и к окружающей Природе. Иначе говоря, для русского человека всегда стояло на первом месте социальное начало, а материальная его подпитка на втором, приоритет отдавался не вопросу «как жить», а вопросу «для чего жить». В этом состоит принципиальное отличие русской ментальности от ментальности западной, которая развивалась в обратном направлении – от признания необходимости биологического существования человека к утверждению его социальных прав»[33].

Тем не менее, в сегодняшней России предержащие власть уже придали формальному праву самодовлеющее значение. Ведя дело к достижению западной абсолютизации «прав» человека и западному «правовому идолопоклонству». А это ситуация, направленная на дальнейшее искажение русского национального самосознания, переживающего сейчас тяжелейший кризис. Будучи в таком положении, мы сможем «перестроить» свое правовое сознание, как того от нас добиваются, только ценой полной утраты нами своих архетипических черт. А факты показывают, что их утеря оборачивается неумолимым вырождением нашего народа...

В связи с этим нельзя не принять во внимание следующее, неотделимое от общества «прав» и «свобод» обстоятельство. «Настроив» правовую систему определенным образом,– указывал на него митрополит Иоанн (Снычев),– можно исподволь и незаметно, действуя полностью в рамках закона, развалить изначально прочную страну, растлить здравый и нравственный народ...»[34].

Параллельно со строительством «правового общества», в России сохранится и господство финансово-спекулятивного капитала – незыблемой экономической основы демократии и базовой составляющей выстраиваемой у нас «новой общественной формации» – капитализма. А как раз его «самую первобытную, грабительскую модель» (по оценке академика Н.Я.Петракова, Рабочая трибуна, от 25.06.05) воплощают в жизнь российские управленцы. Причем, делают это в условиях полисистемного, цивилизационного кризиса страны. Тут надобно заметить, что хотя коммунисты в России превратили труд в подневольный и каторжный, лишив его традиционного религиозно-нравственного содержания, однако, они поддерживали в массовом сознании мысль о возможности реализации идеи социальной справедливости. Ныне же мы все вынуждены жить «в чудовищно, саморазрушительно несправедливом обществе», в котором люди уже «не верят в возможность справедливости» (член Президентского совета по культуре Ю.Поляков, Рабочая трибуна, от 28.05.05). А официоз, тем временем, стремится изо всех сил уверить нас в объективной безальтернативности сегодняшнего «демократического» курса страны. С одной стороны, пытаясь убедить людей в отсутствии у России ее собственного позитивного опыта государственного устроения и развития, который теперь и надлежало бы максимально учесть и использовать. А с другой,– всемерно «меняя» устоявшийся в стране менталитет,– под сложившиеся в ней социально-политические реалии. Внушая нам, что русская история являет собой череду «мракобесия, безобразий и беззакония», если сравнивать ее, например, с историей «цивилизованного мира», то бишь Запада (на который нас и призывают равняться). Весьма существенный вклад в распространение такого рода инсинуаций вносят СМИ. Взять хотя бы познеровские «Времена» на ОРТ. В частности, выпуск от 8.04.06, увенчанный ведущим возмутительно-лживой фразой на всю страну: «В той (традиционной) России не было прав человека вообще. Было лишь право рождаться и умирать...» (На самом деле данная программа наглядно и красноречиво подтвердила нам, что на фоне нескончаемой риторики доморощенных демократов о законности «прав человека», их публичных призывов к «толерантности» и «политкорректности», не возбраняется демонстрация открытого презрения к коренной России, проповеди нескрываемой русофобии и откровенные антирусские эскапады).

А между тем, утвержденная система всеобщего активного избирательного права будет крайне затруднять осуществление качественного отбора в политике и выделение к власти лучшего меньшинства (о чем подробно писал в своих трудах И.А.Ильин). Соответственно, в политике нам почти наверняка гарантированно не «творческое строительство», но преобладание «самодовлеющего политиканства». А ее уровень продолжит определять «улица»: «газетная, кулуарная, рыночная и митинговая чернь»[35]. Сами же выборы так и останутся «всенародным балаганом», а победителями в них – «ловкие подбиратели голосов, со своими сторонниками, механики, искусно орудующие закулисными пружинами, которые приводят в движение кукол на арене демократических выборов» (К.П.Победоносцев). Именно в подобных условиях и будет действовать «закон моральной и интеллектуальной селекции», когда «лучшие люди, которые могли бы принести наибольшую пользу для государства и народа, отодвигаются на периферию жизни»[36].

Впрочем, на ее обочине окажется большинство трудолюбивых и честных людей, искренних и подлинных патриотов, умышленно выбиваемых из созидательной деятельности. А на поверхности жизни и «олицетворением» русского общества будут беспринципные приспособленцы, эгоисты и себялюбцы. Те самые, которые всегда, по высказыванию Л.Н.Гумилева, «покидают дело, которому служили их отцы и деды. Они стремятся жить для себя за счет накопленного предками достояния» и, в конце концов, «теряют его и свои жизни и свое потомство, которому они оставляют в наследство только безысходность исторической судьбы»[37]...

Таким образом, существующая российская государственность выступает безспорным фактором внутреннего разложения национального духа народа, его нравственного и духовного падения, с непредотвратимостью низводящего людей до уровня айтматовских манкуртов (В этой обстановке нас не грубо, не силой, но вполне «цивилизованно» превращают в неизлечимо больных. И в огромной степени посредством современной массовой «культуры», работающей, по сути, на смешение понятий добра и зла и лишение людей верных критериев для их различения. О том, чем это нам грозит, стоит напомнить абсолютно справедливым соображением П.Я.Чаадаева: «Чтобы размышлять, чтобы судить о вещах, необходимо иметь понятие о добре и зле. Отнимите у человека это понятие, и он не будет ни размышлять, ни судить, он не будет существом разумным»). В данном контексте уместно сослаться на доклад академика Виктора Гударова (посвященный анализу демографической ситуации в России), где он указывает на «эпидемию тоски и озлобленности», о которой свидетельствует рост числа убийств и самоубийств, а также на «эпидемию вымирания», охватившую многие страны, ранее входившие в СССР. По мнению ученого, источником духовного разложения народа является «порочная социально-политическая модель», которая «не ведет к храму»[38].

Не секрет, что такая Россия просто не в состоянии успешно противостоять отнюдь не дружественному нам Западу во главе с США. А он нынче достиг апогея своего могущества и обладает глобальной политической, экономической и финансовой гегемонией. Добившись развала СССР, Запад стремится теперь и к поэтапному устранению с мировой арены (как самостоятельного геополитического субъекта) пошедшей по его стопам и «играющей» по его правилам «демократической» России. Причем, западные политики (от М.Тэтчер до З.Бжезинского) никогда особо не скрывали «виды» на нее «цивилизованного мира». Вот лишь пара довольно показательных заявлений недавних политических лидеров ведущих стран Запада. Одно из них принадлежит Дж.Мейджеру, озвучившему истинное отношение к нам мирового сообщества: «Задача России – быть кладовой ресурсов, необходимых развитым странам, а для их сохранения и использования России достаточно и 50 млн. населения». Другое было сделано Б.Клинтоном, позволившим себе более чем недвусмысленное признание: «Мы провели в России все реформы, какие хотели. Осталось раздробить ее на множество мелких государств». Как это пытаются делать сегодня – российский народ видит воочию. И в данной связи продолжающиеся у нас в стране преобразования вполне резонно определить именно как реализацию в нашем Отечестве тщательно проработанного антирусского проекта (о нем исчерпывающе ясно пишет в своей работе «Глобальное сверхобщество и Россия» наш соотечественник, философ и писатель А.Зиновьев).

Резюмируя все вышеизложенное, следует констатировать, что мы можем кардинально изменить свое нынешнее удручающе незавидное положение только лишь восстановив коренные основы русского бытия. Иными словами, вернувшись к своим национальным духовным, нравственным и культурным устоям и возродив традиционный русский жизненный уклад. И хотя осуществить это сейчас невероятно сложно, – другой дороги у нас нет (тем более, если мы действительно хотим быть русскими и думаем поднять Россию с колен). При этом всем нам необходимо понять, что нынешняя тенденция социально-политического развития России, – по апостасийному пути «цивилизации и свободы»,– это курс в соответствии с американским глобалистским сценарием нивелировки национальных культур и «демократического» зомбирования народов, то есть путь безвозвратного самоуничтожения нашей страны и нашего народа. Вместе с тем, по понятным причинам, сегодня безсмысленно надеяться на всемерное содействие русскому возрождению со стороны наших властных структур. Поэтому у нас один выход. Мы должны сами менять свою сегодняшнюю психологию на уровне индивидуального сознания – именно приобщаясь к православному опыту духовной жизни. По слову великого Духовника и Проповедника России митрополита Иоанна (Снычева), «нужно лишь духовно «вернуться» в настоящую, непридуманную, историческую Россию, опереться на незыблемое основание православного мировоззрения – и будет найдена точка опоры, позволяющая очистить нашу сегодняшнюю жизнь от бесовщины и нечисти богоборчества и русоненавистничества»[39]. И в этом деле все поистине зависит только от нас!..

Автор: Всеслав Пересветов

 

Гостевая